Filosofa.net

Все это приводит к выводу о том, что логичнее видеть главную функцию морали именно в ориентации, а не регуляции деятельности. Эта функция определяется деятельной сущностью человека — человек находится в практическом отношении к природе и другому человеку, и благодаря сознанию он самоопределяется в этом практическом взаимодействии.

Скорее всего, следует говорить не о двух различных функциях морали в большой системе, а о двух уровнях реализации основной социальной функции: ценностно-ориентирующем (мировоззренческом) и нормативно-регулирующем. В конкретной исторической системе нравственности эти уровни образуют некую целостность. Но их единство не абсолютно, в процессе реального функционирования и исторического развития нравственности между этими уровнями могут возникать напряженность и определенные противоречия.

Ценностно-ориентирующее действие реального идеала в нравственной практике проявляется через те жизненные цели и ценности, которые сознательно или бессознательно стремятся реализовать в своей деятельности люди.

Нравственность как система (опыт системно-структурного анализа)

Более конкретно социальная роль морали раскрывается при применении системного подхода с точки зрения ее внутренней структуры.

Следующий шаг в разработке общеисторической модели нравственности должен состоять в том, чтобы выявить содержательную сторону структурных элементов, образующих в своем функционировании системную организованность.

В рамках данной работы ставится задача установить наличие (или отсутствие) содержательной связи между общими показателями структур нравственности и основными ценностными понятиями морального сознания.

В качестве первого структурного элемента нравственности выступает и ценностная ориентация, понимаемая как общая императивно-оценочная направленность, устремленность сознания. Попытки осмысления содержания этой ценностной ориентации морали всегда были продуктами теоретического разума. Так рождались этические концепции долга, любви, счастья. В этих случаях за ценностную основу нравственности принималось какое-либо моральное требование, которому придавалось значение всеобщности. Полученная таким образом конструкция не выходила за рамки морального сознания и поэтому не отражала адекватно свой предмет.

В практике нравственной жизни общая ценностная ориентация морали реализуется в постановке и решении проблемы смысла жизни. Каждая конкретная система нравственности дает ответ на вопросы: как следует жить человеку, какие качества заслуживают одобрения, — то есть она вырабатывает определенный идеал человеческой жизни, который приобретает обязывающее значение и реализуется индивидом в той или иной мере. С реализацией идеала связывается удовлетворенность человека своей жизнью — то есть счастье человеческой жизни. В идеале императивно-оценочная устремленность нравственности получает обобщенное выражение, она с необходимостью конкретизируется через систему моральных качеств личности (добродетелей), через кодексы поведения (нормы поведения и принципы), через систему предметно-ценностных ориентаций (жизненные ценности как цели субъекта).

В качестве второго общего показателя выступает исходная моральная позиция индивида, которая обеспечивает перевод общей ценностной ориентации морали в личностную форму: субъект нравственной деятельности всегда занимает определенную социальную позицию, принадлежит к определенной социально-демографической группе и общую ценностную ориентацию морали воспринимает и интериоризует через призму своего положения, формируя образ своего морального “я”. Нравственная идентификация, формирование образа морального “я” выражается через понятия чести и достоинства личности.

В случае, когда исходная моральная позиция личности описывается путем выделения основного принципа поведения, более резко выступает объективный характер взаимосвязи индивидов в обществе. Как известно, К.Маркс выделил четыре основных типа социальных связей между индивидами, которые возможны в истории.

Во-первых, это такая связь, когда “индивидум выступает несамостоятельным, принадлежащем к более обширному целому: сначала еще совершенно естественным образом он связан с семьей и с семьей, развившейся в род .” [ 1, т46, чI, с18]

Во-вторых, это “отношения личной зависимости” [1, т46, чI, с100], которые свойственны рабовладению и феодализму.

В третьих, “личная независимость, основанная на вещной зависимости” [ 1, т46, чI, с101], — такова следующая крупная форма связи между индивидами, пришедшая в общественную практику с утверждением капитализма. И наконец, “свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной, общественной производительности в их общественное достояние”, которую К.Маркс относит и к коммунистической формации.

Всякое системное образование нуждается в механизме обратной связи, эту функцию в нравственности выполняет процедура моральной оценки и самооценки, которая приобретает в функционировании стандартизованный характер. Множественность применяемых в качестве средства оценки понятий создает первоначально картину хаоса и произвола в моральных оценках. В то же время возникает проблема соотнесения оценок, принадлежащих различным системам нравственности.

Представляя собой качественную смену структур, история нравственности тем не менее выступает как непрерывный, единый процесс. И на каждом историческом этапе процедура моральной оценки осуществляется с помощью обобщенного понятия, на которое опираются ситуативные критерии — с помощью понятий добра и зла. Этика не располагает содержательным определением добра и зла, и дело тут не в беспомощности теории, а в самом процессе этого предельно широкого понятия. Не случайно в “Словаре по этике” подчеркивается фактическое совпадение содержания понятий добра и зла с нравственным и безнравственным, указывается, что они служат для разграничения положительного и отрицательного в явлениях социальной действительности, в мотивах и поступках людей. О.Н.Крутова верно замечает, что “для характеристики работающей морали более значим вопрос не о “субординации” этих категорий, а об их “координации” — иными словами, о принципах их постоянного и непременного взаимодействия.” [62, с18]. Предложенный вариант “координации” основных понятий морального сознания позволяет устранить ряд противоречий в этическом просвещении, в теоретическом отношении. Он может быть использован как методологическая предпосылка исследования нравственной практики, то есть морали, взятой в единстве должного и сущего.

1.4. Ощибки неиспользования принципа системности или неправильного использования. Метафизические интерпретации системного подхода.

Системный подход получил особое звучание в последние десятилетия. Азарт энтузиастов этого направления, сыгравших немалую роль в углублении понимания сущности систем и эвристической роли системного подхода, выразился однако, и в том, что этот подход абсолютизировался и иной раз толковался как особое и новое глобальное направление научной мысли вопреки тому факту, что истоки его содержались ещё в античной диалектике целого и его частей. Принцип системности - исконная черта диалектического метода.

Метафизическая абсолютизация системного метода развивалась по такой схеме. Первым вариантом явился тезисо «десубстанциализации» мира (разновидность махизма с его тезисом о том, что «материя исчезла») и соответственно о выдвижении на первый план структурных моментов бытия без их конкретного материального носителя. Этот тезис основывается на той идее, что раз стабильным моментом в процессе изменения системы является не сама имеющая материальный носитель система, а её структура, то в основе мира лежит десубстанциализированная структура как чистое отношение.

Однако конкретное развитие частных наук, применяющих системный подход, опровергло эту идею. Например, известный в лингвистике тезис «язык - это система чистых отношений», провозглашённый в начале века, привёл лишь к излишней математизации языка, а в конечном счёте к превращению лингвистики как науки в систему логических построений, в которой добытое этой наукой новое знание представляло собой, по существу, не новое знание о языке, а уточнение и углубление логических операций мышления. Но как только перед лингвистами встала необходимость создания искуственныхязыков для общения с ЭВМ, математические выкладки сразу же потеряли свою определённость, и лингвистика опять обратилась к живой плоти языка, к её звуковой материи.