Реклама





Рефераты по философии

Интеллигенция и революция

(страница 3)

Кон­сер­ва­тив­ное дво­рян­ст­во, не­смот­ря на не­ко­то­рые оп­по­зи­ци­он­ные на­строе­ния, при­ми­ри­лись с та­кой по­ли­ти­кой. Мог­ло ли оно по­рвать с са­мо­дер­жа­ви­ем? Са­мо­дер­жа­вие за­щи­ща­ло его от не­на­вис­ти ни­зов, где и по­сле ос­во­бо­ж­де­ния кре­сть­ян ле­лея­ли меч­ту об экс­про­приа­ции по­ме­щичь­ей соб­ст­вен­но­сти, о чер­ном пе­ре­де­ле. Выс­ший слой, как это бы­ва­ло и пре­ж­де в ана­ло­гич­ных си­туа­ци­ях, го­тов был при­ми­рить­ся со сво­им под­чи­нен­ным по­ло­же­ни­ем, лишь бы не рис­ко­вать свои­ми со­ци­аль­ны­ми при­ви­ле­гия­ми.

С этим мож­но толь­ко со­гла­сит­ся. Дей­ст­ви­тель­но, вплоть до се­ре­ди­ны XIX сто­ле­тия са­мо­дер­жа­вие об­ла­да­ло ис­клю­чи­тель­ной сво­бо­дой дей­ст­вий, а наи­бо­лее важ­ные со­сло­вия в стра­не — дво­ря­не и кре­сть­я­не — не под­вер­га­ли со­мне­нию ( ес­ли не счи­тать ред­ких ис­клю­че­ний, на­при­мер, де­каб­ри­стов и не­ко­то­рую часть ка­за­че­ст­ва) ав­то­кра­ти­че­ский прин­цип как та­ко­вой. Лишь с по­яв­ле­ни­ем ин­тел­ли­ген­ции ав­то­ри­тет ца­ря по­шат­нул­ся. Ин­тел­ли­ген­ция всту­пи­ла в борь­бу не про­сто с тем или иным пра­ви­тель­ст­вен­ным кур­сом, но про­тив са­мих ос­нов сис­те­мы, идео­ло­ги­че­ских и по­ли­ти­че­ских. Рус­скую ин­тел­ли­ген­цию мож­но от­час­ти срав­нить с мар­кси­ст­ки ори­ен­ти­ро­ван­ным ра­бо­чим дви­же­ни­ем на За­па­де во вто­рой по­ло­ви­не XIX ве­ка: оно то­же на­хо­ди­лось в прин­ци­пи­аль­ной оп­по­зи­ции к бур­жу­аз­но­му го­су­дар­ст­ву. Но ес­ли не при­да­вать боль­шо­го зна­че­ния ан­ти­со­циа­ли­сти­че­ским за­ко­нам Бис­мар­ка и по­доб­ным яв­ле­ни­ям, за­пад­но­ев­ро­пей­ские ра­бо­чие мог­ли все же дей­ст­во­вать от­но­си­тель­но сво­бод­но, и это, ме­ж­ду про­чим, весь­ма спо­соб­ст­во­ва­ло смяг­че­нию их на­строе­ний. Ре­ши­тель­ный про­тест в этих ус­ло­ви­ях те­рял при­вле­ка­тель­ность. По­доб­ное сгла­жи­ва­ние по­ли­ти­че­ских и со­ци­аль­ных кон­флик­тов для рус­ской мо­нар­хии ос­та­ва­лось не­воз­мож­ным. Она пре­дос­тав­ля­ла об­ще­ст­ву лишь ре­ше­ние не­по­ли­ти­че­ских за­дач и от­ка­зы­ва­ла оп­по­зи­ции в пра­ве на ле­галь­ное су­ще­ст­во­ва­ние. Прав­да, по­сле 1855 го­да пра­ви­тель­ст­во зна­чи­тель­но ос­ла­би­ло при­выч­ную сис­те­му кон­тро­ля над на­се­ле­ни­ем. От­кры­лось до­воль­но ши­ро­кое по­ле дея­тель­но­сти для нон­кон­фор­ми­ст­ских сил. В прес­се, осо­бен­но в жур­на­ле “Со­вре­мен­ник”, под ви­дом ли­те­ра­тур­ной кри­ти­ки под­час не­обы­чай­но рез­ко кри­ти­ко­вал­ся су­ще­ст­вен­ный по­ря­док: су­ды при­сяж­ных на по­ли­ти­че­ских про­цес­сах по­рой вы­но­си­ли на удив­ле­ние мяг­кие при­го­во­ры, к ужа­су и воз­му­ще­нию кон­сер­ва­тив­ных кру­гов: сту­ден­че­ст­во эво­лю­цио­ни­ро­ва­ло вле­во и в кон­це ко­нов вы­шло из-под опе­ки вла­стей. Яко­бы “не­по­ли­ти­че­ские” ор­га­ни­за­ции и ней­траль­ные уч­ре­ж­де­ния пре­вра­ща­лись в оча­ги со­про­тив­ле­ния аб­со­лю­ти­ст­ским при­тя­за­ни­ям са­мо­дер­жав­ной вла­сти, при­чем пра­ви­тель­ст­во, при­вык­шее к бю­ро­кра­ти­че­ской рег­ла­мен­та­ции в сфе­ре по­ли­ти­ки, реа­ги­ро­ва­ло на это до­воль­но бес­по­мощ­но. С од­ной сто­ро­ны, оно поч­ти ни­че­го не пред­при­ни­ма­ло про­тив анар­хиз­ма сту­ден­тов, а с дру­гой — по-преж­не­му бы­ло склон­но к ме­лоч­но­му вме­ша­тель­ст­ву в об­ще­ст­вен­ные про­цес­сы, в ко­то­рых оно со­вер­шен­но не раз­би­ра­лось.

Так власть, не тер­пев­шая ни­ка­кой по­ли­ти­че­ской оп­по­зи­ции, не­воль­но по­ощ­ря­ла об­ще­ст­вен­ный ра­ди­ка­лизм, не склон­ный по­твор­ст­во­вать ка­ким бы то ни бы­ло ин­сти­ту­цио­наль­ным ог­ра­ни­че­ни­ям.

Си­туа­ция де­тей бы­ла ку­да бла­го­при­ят­ней, чем у их пред­ше­ст­вен­ни­ков. То­гда, в ни­ко­ла­ев­скую эпо­ху, оп­по­зи­цию пред­став­ля­ли не­мно­гие изо­ли­ро­ван­ные круж­ки или не­боль­шие груп­пы, не рас­по­ла­гав­шие ни об­щей три­бу­ной для вы­ра­же­ния сво­их взгля­дов, ни ка­на­ла­ми свя­зи для осу­ще­ст­в­ле­ния ка­ких бы то ни бы­ло об­ще­ст­вен­ных ак­ций. Воз­му­ще­ние со­ци­аль­ной не­спра­вед­ли­во­стью и дес­по­тиз­мом не мог­ло вы­лить­ся в от­кры­тый про­тест. Рас­пла­чи­вать­ся за стра­те­гию вы­тес­не­ния об­ще­ст­вен­но­го мне­ния, при­ня­тую Ни­ко­ла­ем I, при­шлось его ли­бе­раль­но­му сы­ну. Ибо “ни­ги­лизм” 60-х го­дов и тер­ро­ри­сти­че­ское бе­зу­мие 70-х — не что иное, как за­по­зда­лая ре­ак­ция на за­си­лие кре­по­ст­ни­че­ско­го ре­жи­ма: от­каз от это­го ре­жи­ма, по мне­нию мно­гих, со­сто­ял­ся слиш­ком позд­но, ко­гда уже поч­ти не­воз­мож­но бы­ло пре­одо­леть вра­ж­ду ме­ж­ду пра­ви­тель­ст­вом и оп­по­зи­ци­ей — рав­но как и от­чу­ж­де­ние ме­ж­ду по­ме­щи­ка­ми и кре­сть­я­на­ми.

Та­ким об­ра­зом, не­взи­рая на от­те­пель, не­смот­ря на эй­фо­рию на­цио­наль­но­го при­ми­ре­ния в на­ча­ле цар­ст­во­ва­ния Алек­сан­д­ра II, стра­на все бо­лее съез­жа­ла к кон­фрон­та­ции. Про­по­вед­ни­ки тер­пи­мо­сти и ком­про­мис­са ока­за­лись в изо­ля­ции. Но­вый ли­бе­раль­ный курс дол­жен был опи­рать­ся на со­ци­аль­но­го но­си­те­ля, — най­ти его бы­ло очень труд­но. В Рос­сии не бы­ло или поч­ти не бы­ло сред­не­го со­стоя­ния — глав­ной опо­ры по­ли­ти­че­ско­го сво­бо­до­мыс­лия на За­па­де. Бур­жуа­зия, “тор­га­ши” — ни­ко­гда не поль­зо­ва­лись здесь вы­со­ким об­ще­ст­вен­ным пре­сти­жем. В об­ще­ст­ве не мог­ли про­явить се­бя в пол­ной ме­ре и, так ска­зать, се­бя оку­пить та­кие бур­жу­аз­ные ка­че­ст­ва, как бла­го­ра­зу­мие, де­ло­ви­тость и т. п. Хо­тя ин­тел­ли­ген­ция ут­ра­ти­ла вся­кую связь с пра­во­слав­ной цер­ко­вью, мыш­ле­ние ин­тел­ли­ген­тов не смог­ло ос­во­бо­дить­ся от оп­ре­де­лен­ной ре­ли­ги­оз­ной ок­ра­ски. Их фа­на­ти­че­ская пре­дан­ность ре­во­лю­ци­он­ным идеа­лам силь­но на­по­ми­на­ла стра­ст­ную ве­ру пред­ков в чис­то­ту пра­во­сла­вия, ту ве­ру, во имя ко­то­рой не­ко­гда са­мо­сжи­га­лись ста­ро­об­ряд­цы. Со­че­та­ние но­во­го и ста­ро­го да­ва­ло смесь ис­клю­чи­тель­ной взрыв­ча­той си­лы.

Дос­то­ев­ский, сам при­над­ле­жав­ший к “ор­де­ну”, но став­ший его судь­ей и об­ли­чи­те­лем, пи­сал о со­циа­лиз­ме, что он лишь на по­верх­но­сти вы­гля­дит об­ще­ст­вен­но-по­ли­ти­че­ским уче­ни­ем: ку­да важ­ней его по­ли­ти­че­ских при­тя­за­ний стрем­ле­ние со­циа­лиз­ма стать аль­тер­на­ти­вой хри­сти­ан­ст­ву. Эта ха­рак­те­ри­сти­ка пре­тен­до­ва­ла на уни­вер­саль­ность, но опи­сы­ва­ла ско­рее по­ло­же­ние ве­щей в Рос­сии, чем на За­па­де

Тем не ме­нее ре­ли­ги­оз­ный ха­рак­тер мыш­ле­ния ин­тел­ли­ген­тов был не­про­из­воль­ным и не­осоз­нан­ным, ведь за­да­ча со­стоя­ла в пол­ном раз­ры­ве с тра­ди­ци­ей: ин­тел­ли­ген­ция вы­сту­пи­ла как раз­ру­ши­тель­ни­ца всех свя­тынь. Един­ст­вен­ное, что уце­ле­ло в этом все­об­щем про­цес­се раз­ру­ше­ния и ос­та­ва­лось пред­ме­том пла­мен­ных вос­хва­ле­ний, был рус­ский про­стой на­род. На­род, оли­це­тво­ре­ние муд­ро­сти и до­б­ра. Все по­ня­тия, все куль­тур­ные на­чи­на­ния, не­дос­туп­ные по­ни­ма­нию низ­ших сло­ев, бы­ли от­бро­ше­ны как не­нуж­ные и не­доз­во­лен­ные. Как за­ме­ча­ет Ни­ко­лай Бер­дя­ев, за­ня­тие фи­ло­со­фи­ей в Рос­сии дол­гое вре­мя счи­та­лось “поч­ти без­нрав­ст­вен­ным”, тех, кто уг­луб­лял­ся в аб­ст­ракт­ные про­бле­мы, ав­то­ма­ти­че­ски по­доз­ре­ва­ли в рав­но­ду­шии к на­род­ным бе­дам.

Но при всей сво­ей са­мо­от­вер­жен­но­сти, го­тов­но­сти сле­до­вать до кон­ца идеа­лам ра­вен­ст­ва, при всем на­ро­до­лю­бии, ин­тел­ли­ген­ция не мог­ла от­ме­нить тот при­скорб­ный факт, что в дей­ст­ви­тель­но­сти она при­над­ле­жа­ла к об­ра­зо­ван­но­му и, сле­до­ва­тель­но, при­ви­ле­ги­ро­ван­но­му слою. Для му­жи­ков ин­тел­ли­гент, как и по­ме­щик, был пред­ста­ви­те­лем не­на­ви­ст­но­го ев­ро­пеи­зи­ро­ван­но­го слоя гос­под: и язык, и ми­ро­воз­зре­ние это­го слоя бы­ли им не­по­нят­ны. Хо­тя аг­рар­ный во­прос был са­мым жгу­чим и на­сущ­ным во­про­сом, кре­сть­ян­ст­во не про­яв­ля­ло же­ла­ния пре­по­ру­чить ин­тел­ли­ген­ции ру­ко­во­дство в борь­бе за его ин­те­ре­сы. Об этом сви­де­тель­ст­ву­ет хо­ро­шо из­вест­ная судь­ба на­род­ни­ков, юно­шей и де­ву­шек, ко­то­рые в 70-х го­дах “по­шли в на­род”, что­бы от­крыть ему гла­за. Кре­сть­я­не не слу­ша­ли аги­та­то­ров, а то и про­сто вы­да­ва­ли их по­ли­ции. Этот про­вал и ощу­ще­ние бес­по­мощ­но­сти, не­со­мнен­но, бы­ли од­ной из важ­ней­ших при­чин ра­ди­ка­ли­за­ции на­род­ни­ков, пе­ре­хо­да к ре­во­лю­ци­он­но­му тер­ро­ру. Об­ще­ст­во нуж­но бы­ло “раз­бу­дить”. Но и са­мые сен­са­ци­он­ные по­ку­ше­ния не су­ме­ли встрях­нуть экс­плуа­ти­руе­мые мас­сы.

123456

Название: Интеллигенция и революция
Дата: 2007-06-07
Просмотрено 12223 раз