Реклама





Книги по философии

Филип Стенхоп Честерфилд
Письма к сыну

(страница 5)

Больше я ничего не скажу; у тебя есть м-р Харт, чтобы ты мог в этих мнениях утвердиться, у тебя есть разум, чтобы подкрепить искренность сказанного мною. Короче говоря: "У вас есть Моисей и пророки, если вы не поверите им, вы не поверите никому, пусть даже человек воскреснет из мертвых".

Не думай, что знания, приобрести которые я тебе так настоятельно советую, заключены в книгах; как бы приятны, полезны и необходимы эти знания ни были: я имею в виду настоящее знание людей, еще более необходимое, чем добытое тобой из книг. В самом деле, эти два вида знания взаимно дополняют друг друга, никто не в состоянии овладеть в совершенстве одним из них, если он не владеет обоими. Знание людей приобретается только среди людей, а не в тиши кабинета. Его нельзя почерпнуть из одних лишь книг, но книги многое подскажут тебе, когда ты будешь наблюдать жизнь, и без них ты в ней многого не увидишь. А когда ты сопоставишь собственные наблюдения над людьми с вычитанным из книг, тебе легче будет доискаться до истины.

Для того, чтобы узнать людей, необходимо не меньше внимания и усердия, чем для того, чтобы узнать книги, и, может быть, больше тонкости и проницательности. Я встречаю, например, немало пожилых людей, которые всю свою жизнь вращались в большом свете, но, по причине крайнего легкомыслия своего и невнимательности, знают о нем сейчас не больше, чем знали в пятнадцать лет. Поэтому не обольщайся надеждой, что ты сможешь приобрести это знание за пустою и праздною болтовней. Нет, ты должен проникнуть гораздо глубже. Ты должен не просто смотреть на людей, а внимательно в них всматриваться. Почти в каждом человеке с самого рождения заложены в какой-то степени все страсти, и, вместе с тем, у каждого человека преобладает какая-то одна, которой подчиняются все остальные. Ищи в каждом человеке эту главенствующую над всем страсть, загляни в самые сокровенные уголки его сердца и понаблюдай за тем, как по-разному ведет себя одна и та же страсть в разных людях. А когда ты разгадал в каком-нибудь человеке эту главную страсть, помни, что никогда не следует доверять ему в том, что так или иначе эту страсть задевает. Умей использовать ее для того, чтобы на него повлиять, только, прошу тебя, будь настороже и помни о ней всегда, какими бы заверениями этот человек тебя ни обольщал.

Мне хотелось бы, чтобы ты прочел это письмо два раза, однако я сильно сомневаюсь, что и один раз ты дочитаешь его до конца. Не буду больше утруждать тебя сейчас, но к этому вопросу мы с тобою еще вернемся. Прощай!

Только что получил твое письмо из Шафхаузена: проставляя дату, ты забыл указать месяц.

XIII

Бат, 9 октября ст. cт. 1746 г.

Милый мой мальчик,

Твои невзгоды по дороге из Гейдельберга в Щафхаузен когда тебе пришлось спать на соломе, есть черный хлеб и когда сломался твой берлин - не что иное, как надлежащая подготовка к более значительным неприятностям и неудачам, которых следует ожидать во время путешествий; при наличии известной склонности к морализированию можно было бы назвать их примерами несчастных случайностей, препятствий и трудностей, которые каждый человек встречает на своем жизненном пути. В путешествии разум твой - это тот экипаж, который должен провезти тебя сквозь все, и в соответствии с тем, надежен он или нет, в хорошем он или плохом состоянии, путешествие твое окажется лучше или хуже, однако в пути твоем тебя всегда могут подстерегать какие-нибудь ухабистые проселочные дороги и захудалые гостиницы. Поэтому позаботься, чтобы экипаж, обойтись без которого нельзя, был в самом лучшем состоянии, осматривай его и, что ни день, приводи в порядок и укрепляй его рессоры: каждому это по силам и каждый должен об этом заботиться сам: человек который этим пренебрегает, заслуживает того, чтобы почувствовать на себе все роковые последствия своего небрежения, и не приходится сомневаться, что рано или поздно их почувствует.

A propos(11), о небрежении; кое-что об этом я еще должен тебе сказать. Как ты хорошо знаешь, я не раз говорил, что моя любовь к тебе - отнюдь не какое-нибудь мягкое женское чувство: она ни в какой степени не ослепляет меня, напротив, она делает меня особенно чутким к твоим недостаткам; указывать тебе на них - не только мое право, но и моя обязанность, твоя же обязанность - исправлять их, и это всегда будет в твоих интересах. Тщательно проверяя тебя, я до сих пор не обнаружил, слава богу, ничего дурного в твоем сердце и никаких особых пороков в твоем уме, но я нашел в тебе леность, невнимание и равнодушие, недостатки, простительные разве только старикам, которые на склоне жизни, когда телесные и духовные силы иссякают, могут иметь известное право на подобного рода инертность. У человека же молодого должно быть стремление блистать и быть всюду первым; он должен быть насторожен, деятелен и неутомим в поисках средств, чтобы этого добиться, как Цезарь, nil actum reputans, si quid superesset agendum(12). Тебе, по-видимому, не хватает той vivida vis animi(13), которая побуждает и подзадоривает большинство молодых людей нравиться, блистать, превосходить своих сверстников. Будь уверен, что без желания и без усилий, направленных на то, чтобы чем-то стать, ты ни при каких обстоятельствах ничем не станешь; точно так же, как без желания и внимания, необходимых, чтобы кому-то понравиться, ты никогда никому не понравишься. Nullum numen abest, si sit prudentia(14), безусловно справедливо в отношении всего, кроме поэзии, и я твердо убежден, что любой человек средних способностей может надлежащею работой над собой, усердием, вниманием и упорством сделаться всем, чем захочет, кроме как хорошим поэтом.

Твое будущее поприще - это огромный деловой мир; предмет, которым ты в настоящее время занят - это дела, интересы, история, государственное устройство, обычаи и нравы различных стран Европы. Во всех этих предметах всякий человек средних способностей, при средней затрате сил, вне всякого сомнения, преуспеет. Историю как древнюю, так и новую, человеку внимательному изучить нетрудно. То же самое относится и к географии и хронологии; ни та, ни другая не требуют никакой особой находчивости, никаких исключительных дарований. Что же касается искусства говорить и писать ясно, правильно и к тому же изящно и легко, то ему, разумеется, надо учиться, вдумчиво читая лучших писателей и внимательно вслушиваясь в речь тех, кто более всего достоин нашего подражания. Вот те качества, которые особенно нужны тебе в избранной тобой области и которые ты, если захочешь, сможешь выработать в себе. И говорю тебе прямо, я очень на тебя рассержусь, если ты этого не сделаешь; коль скоро у тебя есть все возможности, то надо воспользоваться ими, иначе виноват во всем будешь ты один.

Если старание и усердие необходимы для приобретения качеств, без которых ты никогда ничем не можешь стать и что-либо представлять собою в свете, то они не менее необходимы и для приобретения тех второстепенных качеств, которые делают человека приятным в обществе и желанным гостем. По правде говоря, все, что вообще-то стоит делать, стоит делать хорошо, а ты ничего не сможешь сделать хорошо, если не будешь внимателен. Поэтому необходимость быть внимательным я распространяю и на вещи ничтожнейшие, в том числе на танцы и на занятия туалетом. В силу сложившегося обычая, танцы могут иногда стать для молодого человека необходимостью, поэтому, занимаясь ими, помни, что ты должен научиться хорошо танцевать и что даже в том, что само по себе смешно, смешным ты выглядеть не должен. То же самое относится и к одежде; одеваться необходимо, поэтому ты должен и к этому отнестись серьезно: не для того, чтобы соперничать с каким-нибудь щеголем или победить его, но для того, чтобы не выделяться из всех и не казаться поэтому смешным. Обрати самое серьезное внимание на то, чтобы одеваться так, как все уважающие себя люди твоего возраста оделись бы, идя туда, куда идешь ты, ничем не дав повода обсуждать свою одежду, как чересчур небрежную или, напротив, чересчур изысканную.

Тот, кого принято называть человеком рассеянным, обычно либо человек очень слабый, либо же - очень чем-то увлеченный, но будь он тем или другим, я убежден, что в обществе он до крайности неприятен. Он то и дело попадает впросак; создается впечатление, что сегодня он уже не узнает людей, с которыми вчера был как будто накоротке. Он не принимает участия в общем разговоре, напротив того, время от времени вдруг начинает говорить что-то свое, как будто его только что разбудили. Это, как я уже сказал - верный признак человека или настолько слабого, что он не в состоянии одновременно удержать в сознании более одного предмета, или настолько чем-то увлеченного, что можно подумать, будто он целиком поглощен решением каких-то очень больших и важных задач, и все мысли его направлены на них. У сэра Исаака Ньютона, м-ра Локка и, может быть, еще человек у пяти-шести с самого сотворения мира было право на рассеянность, проистекающую от крайней напряженности мысли, которой требовали их занятия. Но если молодой человек, и к тому же бывающий в свете, у которого нет таких отвлекающих от всего на свете дел, будет проявлять в обществе подобного рода рассеянность и считать себя вправе это делать, то это мнимое его право на рассеянность, создающее ему исключительное положение в обществе, обернется для него скорее всего тем, что он будет просто-напросто из этого общества исключен. Сколь бы пустой и легкомысленной ни была та или иная компания, коль скоро ты находишься в ней, не показывай людям своим невниманием к ним, что ты считаешь их пустыми; лучше будет, если ты настроишь себя на их лад и в какой-то степени примиришься с их слабостями, вместо того чтобы выказывать свое презрение к ним.

Презрение людям перенести всего тяжелее, и они очень неохотно его прощают. Им гораздо легче забыть любой причиненный им вред, нежели просто обиду. Поэтому если тебе больше хочется нравиться людям, нежели оскорблять их, хочется возбуждать в них любовь, а не ненависть, будь к ним всегда внимателен, памятуя, что у каждого человека есть свое маленькое самолюбие и этим вниманием ты всегда ему льстишь. Недостаток же внимания уязвляет его гордость и неминуемо вызывает в нем возмущение или по меньшей мере недоброжелательство. Например, у большинства людей (я бы даже сказал -- у всех без исключения) есть свои слабости: к каким-то вещам они питают страсть, к другим - отвращение, поэтому, если бы ты вздумал смеяться над человеком за то, что он терпеть не может кошек или сыр (чего, к слову сказать, не выносят очень многие), или по невнимательности своей и небрежности допустил, что человек этoт натолкнулся на нечто для него неприятное и что ты мог предотвратить, он сочтет первое за обиду, а второе - за неуважение к себе и запомнит то и другое. Если же ты постараешься добыть для него то, что он любит, и избавить его от того, чего он не выносит, он почувствует, что ты во всяком случае к нему внимателен; самолюбие его будет польщено, и этим ты, может быть, больше приблизишь его к себе, чем какой-нибудь более важной услугой. Что же касается женщин, то здесь необходимо бывает оказывать и еще менее существенные знаки внимания и следовать в этом обычаям света, как этого всегда ждут от человека воспитанного.

Название книги: Письма к сыну
Автор: Филип Стенхоп Честерфилд
Просмотрено 102993 раз

...
123456789101112131415...