Реклама





Книги по философии

В.Н.Порус
Рациональность. Наука. Культура

(страница 34)

Таким образом, в теорию познания существенно входит история "мыслительных коллективов" и их социологическое исследование. Традиционное отношение "субъект-объект" заменяется связью "субъект-мыслительный коллектив-объект", в котором главную роль играет второй компонент; именно "мыслительный коллектив, Denkkollektiv" детерминирует мыслительную деятельность индивида и вследствие этого определяет также характер познаваемого объекта.

"Стиль мышления" одновременно является и условием, и следствием коллективной природы познания. Условием - потому, что "мыслительный коллектив" возникает и функционирует как сообщество людей, чья интеллектуальная деятельность направляется одними и теми же целями, идеями, методами, оценками и интерпретациями получаемых результатов. Следствием - потому, что такое единство обеспечивается не абстрактной структурой "трансцендентального субъекта" и даже не "интерсубъективностью" наблюдений и теоретических выкладок, а конкретными исторически и культурно обусловленными обстоятельствами, в контексте которых происходит деятельность "мыслительных коллективов". Гносеологическая теория, за которую ратовал Л.Флек, рассматривает мышление не как процесс, замкнутый рамками индивидуального "Я", а как результат социально-детерминируемой деятельности.

Рассмотрение "реальной" истории науки, утверждал Флек, способно пролить свет на то, что скрыто от взгляда исследователя, верующего в незыблемость так называемых "научных фактов" и прямых магистралей, ведущих от них к теориям. "Факт" не есть "открываемое" объективное основание теоретических выводов. На примерах исторического формирования понятия "сифилис" в медицине и открытия серологической реакции Вассерманна, Флек показал, что "научные факты" суть мыслительные конструкции, возникающие благодаря принятому и усвоенному учеными "стилю мышления". Так, открытая Августом фон Вассерманном и его сотрудниками в 1906 г. серодиагностическая реакция на сифилис была признана "фактом", хотя исходные предпосылки исследования были, как выяснилось впоследствии, ложными, а эксперименты - недостоверными. Это произошло не только из-за исключительной практической важности реакции, но прежде всего потому, что она была установлена в соответствии с господствовавшим в начале века стилем мышления в бактериологии и иммунологии. Став классической, реакция Вассерманна положила начало современной серологии как научной дисциплины, а впоследствии обнаруженные недостатки ее теоретического обоснования и практического применения не только не уменьшили ее значения, но, напротив, поставили в ряд важнейших научных достижений, сама проблемность которых оказывалась стимулятором революционных изменений в науке.

Поскольку "стиль мышления" помещается в центр эпистемологии, соответственно вырастает роль истории стилей мышления и анализ культурного контекста, в котором они функционируют. Отсюда радикальное изменение курса эпистемологии. В центр ее внимания прежде всего попадают социальные и социально-психологические особенности "мыслительных коллективов", а если речь идет о научном познании - особенности "научных сообществ", единство которых обеспечивается "стилем мышления". Иначе эпистемология была бы слишком далека от живого процесса научного познания, осталась бы в пределах спекуляции и абстрактно-философского схематизирования.

Эпистемология, полагал Флек, должна стать сравнительно-исторической, то есть рассматривать любую теорию, любое значительное понятие в науке как звено в последовательности идей; среди таких звеньев могут быть и "прото-идеи", образы, продукты фантазии, вхождение которых в интеллектуальный арсенал науки определяется социальным и социально-психологическим санкционированием, а не логическим или эмпирическим обоснованием. Факторы этого санкционирования - борьба авторитетов, совокупность политических событий, влияющих на умонастроения ученых, идеологические течения и пр. - участвуют в работе "стиля мышления", сквозь призму которого преломляется реальность. И потому они не могут игнорироваться теорией научного познания.

Надо отметить, что Л.Флек, по-видимому, преувеличивал значение этих факторов, противопоставив свою эпистемологическую позицию догматическому эмпиризму. Односторонний акцент на социологических и социально-психологических аспектах стиля мышления вел к релятивизму. Однако замысел Флека был плодотворнее и глубже своей реализации. Его главная идея: эпистемология не может развиваться в отрыве от названных аспектов познания - заслуживает внимания и поддержки. Категория "стиля мышления" более эластична, чем куновская "парадигма", и позволяет объединить в своем содержании когнитивные, социологические и социально-психологические характеристики "мыслительных коллективов"172.

Понятие "мыслительного коллектива" как бы соединяет в себе некоторые черты "трансцендентального" и "индивидуально-эмпирического субъекта". Если в понятии "трансцендентального субъекта" социологические характеристики предельно обобщены и "свернуты", то в "коллективном субъекте" они выступают на первый план. В то же время всякий "мыслительный коллектив" обладает своей индивидуальностью, отличающей его от прочих "мыслительных коллективов". Понятия "истинного суждения", "интуитивной очевидности", "доказательности" связываются с конкретным "стилем мышления". Разумеется, при этом возникают проблемы "взаимного перевода" этих понятий в различных"стилях мышления": например, если суждение А истинно в рамках "стиля мышления" М, а суждение Б истинно в рамках "стиля мышления" М', имеем ли мы право называть оба эти суждения "истинными", если условия истинности в М и М' различны? Если под "истиной" понимать нечто такое, что имеет абсолютный смысл, не зависимый от "условий истинности" и указания на "стиль мышления", то подобные проблемы выглядят неразрешимыми. Если же поставить "истину" в зависимость от "стилей мышления" и "условий истинности" - как уберечься от релятивизма или соблазна "эпистемологического анархизма"?

Перемещение понятия "коллективного субъекта" в центр эпистемологии может вызвать подозрение, что оно означает "принижение познавательных способностей индивидуального человека (проявляющихся всегда в чувственной и теоретической деятельности индивидуального субъекта) путем отдачи предпочтения коллективному мнению, общему согласию независимо от мотивов, которыми оно продиктовано". Почему-то из этого выводится обвинение в отказе "от самого понятия объективной истины в пользу социально приемлемых идей", "от объективной реальности в пользу социально значимого представления о ней, так что социально принятая картина мира полностью подменяет и замещает сам материальный мир, существующий вне человека и независимо от его сознания". Такое обвинение странно, ибо объективность знания - характеристика, которая не должна зависеть от "предпочтений", будь то индивидуальным познавательным способностям, будь то "социально приемлемым идеям". Еще более странно противопоставление "социально принятой картины мира" и "материального мира, существующего вне человека", словно "мир-в-себе" может войти в "картину мира" как-то иначе, нежели посредством "социально принятых" знаний о нем. Видимо, по этой причине приходится все же признать, что "сколь бы парадоксальной ни казалась "коммунологическая" тенденция [так именуется стремление оперировать понятием "сообщества", community, в эпистемологических рассуждениях - В.П.], она имеет корни в самом процессе познания, в природе науки как явления социального, как определенного аспекта человеческой культуры, творческой интеллектуальной деятельности людей" 173.

Сомнения по адресу "социоцентрической" теории познания действительно были бы уместны, если бы такая теория претендовала на абсолютное превосходство. Тогда указанные трудности, ряд которых легко продолжить, вполне могли бы ее дискредитировать. Если результатом ревизии основных понятий и системных связей внутри эпистемологии оказывается только усложнение известных и появление новых, неотчетливо сформулированных и запутаных проблем, целесообразность такой ревизии более чем сомнительна. Защитникам традиционного пути в эпистемологии и сторонникам "коллективистской" интерпретации гносеологического субъекта оставалось бы только перебрасываться стандартными обвинениями: в тупиковости избранного направления, в несоответствии "реалиям" познавательной практики, в тенденциях "субъективизма" и "релятивизма" и т.п.

Ситуация незавидная. Поэтому с самого начала нужно отказаться от "теоретического шовинизма" и не злоупотреблять критикой. Правоту и продуктивность своего подхода следует доказывать не от противного. "Коллективистская" или "социоцентрическая" теория познания не отменяет и не подменяет собой классические парадигмы философской мысли. Она предлагает свою перспективу и указывает возможные приобретения, не скрывая возможных трудностей и потерь.

Например, истолковывая "интуитивную очевидность" в познавательном акте как следствие принятого или навязанного "стиля мышления", детерминирующего не только направление дискурса, но и характер чувственного восприятия, мы тем самым снимаем с "интуиции" покров метафизической таинственности и превращаем ее в предмет научного исследования (психологического, социологического, историко-культурного и пр.). Это соответствовало бы духу программы "натурализованной эпистемологии" У.Куайна174, призывавшего перенести эпистемологические исследования из кабинетов философов на площадки научных лабораторий. Однако при этом необходимо ясное осознание границ такого подхода, за которыми под вопросом само существование философии. Урок истории в том, что распространявшиеся позитивистами всех поколений слухи о "смерти философии" всегда оказывались сильно преувеличенными. Умирала не философия, а устаревшие представления о ней. Но витальность философии зависит от того, в какой мере ей удается отвечать на вызовы времени, от глубины ее саморефлексии и самокритики.

Название книги: Рациональность. Наука. Культура
Автор: В.Н.Порус
Просмотрено 212276 раз

......
...242526272829303132333435363738394041424344...