Реклама





Рефераты по философии

Жан Бодрийар - аналитик современного общества

(страница 2)

Можем ли мы сказать, что данный пример единственный и, вообще, специфический, так как Диснейлэнд и его гиперреальность это область детского восприятия? Можем ли мы утверждать, что «взрослый мир» более «серьезен»? Нет. Более того, фантомов взрослого мира гораздо больше и верят в них гораздо безотчетнее. Современная политика, экономика, понятие «демократии», «объективность» масс-медиа, реальность компьютерной реальности… И это лишь капля в море наших современных заблуждений. Когда нам говорят слово «демократия» (а мы привыкли его слышать) мы уже не спрашиваем себя действительно ли слышен голос народа, действительно ли в стране о которой это говорится нет узурпированности власти 2-3-мя партиями, не подвергаем это лживое понятие критике. Когда нам сообщают по новостным каналам, что какой-либо терракт совершен определенной группировкой или человеком мы не стремимся отвергнуть эту информацию как недоказанную, более того, возможно фальсифицированную. В данном ключе, мы более склонны интересоваться правдой, касающейся событий давно минувших, как то: Карибский кризис, убийство Кеннеди, история 3 рейха… Почему? Почему мы, зная, что большая часть информации, поступающей к обывателю лжива, не можем отказаться от восприятия этого потока. В сущности, люди сами склонны жить в иллюзиях, мистификациях и не стремятся видеть реальный мир. Современный человек не может сказать «не знаю» о чем-либо происходящем – он желает иметь своё собственное мнение, пускай, и сформированное, базируясь на недостоверной информации. Анализировать же факты прошлых лет и указывать на то, что людей тогда намеренно дезинформировали, - это популярно и привлекательно, так как выставляет людей современных в более информированном, выгодном положении по сравнению с людьми 60-х или, к примеру, 80-х годов.

О проблеме масс-медиа Бодрийар пишет в своей работе [2]:

“Характерной чертой масс-медиа является то, что они предстают в качестве антипроводника, что они нетранзитивны, что они антикоммуникативны, - если мы примем определение коммуникации как обмена, как пространства взаимосвязи слова и ответа, а следовательно, и ответственности, - что они вовсе не обладают психологической и моральной ответственностью, но выступают в качестве личностной корреляции одной и другой стороны в процессе обмена. Иными словами, если мы определяем коммуникацию как нечто иное, нежели просто передача/прием информации, то последняя подвержена обратимости в форме feed-back (обратная связь).

Таким образом, вся современная архитектура масс-медиа основывается на этом нашем последнем определении: они являют собой то, что навсегда запрещает ответ, что делает невозможным процесс обмена (разве только в формах симуляции ответа, которые сами оказываются интегрированными в процесс передачи информации, что, однако, ничего не меняет в однонаправленности коммуникации). Именно в этом - их подлинная абстракция. И именно на этой абстракции основывается система социального контроля и власти.

Для того, чтобы хорошо уяснить себе смысл термина "ответ", последний нужно взять в строгом его смысле, а для этого нужно обратиться к эквиваленту этого термина в "примитивных" обществах: власть принадлежит тому, кто способен ее дать и кому она не может быть возвращена. Отдать и сделать так, чтобы вам было невозможно вернуть отданное, означает: разорвать процесс обмена в свою пользу и установить монополию - тем самым социальный процесс оказывается нарушенным. Вернуть отданное, напротив, означает разрушить властные отношения и образовать (или вновь образовать) на основе антагонистической взаимосвязи цепь символического обмена. То же самое происходит и в области масс-медиа: нечто оказывается произнесенным, и все делается таким образом, чтобы на эти слова не было получено никакого ответа. Поэтому-то единственно возможная революция в этой области - как, впрочем, и во всех других областях (т. е. просто революция) - есть восстановление возможности ответа. Эта простая возможность предполагает переворот во всей современной структуре масс-медиа.

Никакой иной возможной теории или стратегии не существует. Все робкие попытки демократизировать содержание, разрушить его, восстановить "прозрачность кода", контролировать процесс передачи информации, создать обратимость связей или взять контроль над масс-медиа представляются абсолютно безнадежными, если не разрушена монополия слова. Причем разрушить эту монополию надо не для того, чтобы дать это слово лично каждому, но так, чтобы это слово вступило в процесс обмена, обрело бы способность быть переданным и быть возвращенным, подобно взгляду, а порой и улыбке, и так, чтобы этот процесс никогда бы не смог быть остановлен, заморожен, скован и заново воссоздан в каком-либо ином месте социального процесса.

На настоящий момент мы пребываем в состоянии не-ответа, безответственности. "Минимальная автономная деятельность со стороны наблюдателя или избирателя", - говорил Энзенбергер. И действительно, первым и самым прекрасным из всех масс-медиа является избирательная система: ее вершиной выступает референдум, в котором ответ уже заключен в вопросе; равно как и в разного рода опросах слово везде отвечает самому себе посредством уловки, замаскированной под ответ, и здесь также абсолютизация слова под формальной личиной обмена выступает в виде самого определения власти…”

Масс-медиа не является обменным информационным инструментом [2]: “В этом - суть развития масс-медиа. Это не просто совокупность технических средств для распространения содержания информации, это навязывание моделей. В данном контексте формула МакЛухана подлежит пересмотру: Medium is Message осуществляет перенос смысла на само средство как технологическую структуру Она также отдает технологическим идеализмом. На самом деле великое Средство есть Модель. Передаче подлежит не то, что проходит через прессу, ТВ, радио, но то, что улавливается формой/знаком, оказывается артикулировано в моделях, управляется кодом. Точно так же товар - это не то, что производит промышленность, а то, что опосредованно системой , абстракций меновой стоимости…”

Отношение к сексуальному и диалог с Фуко.

ХХ век осветил многие вопросы, ранее считавшиеся закрытыми. Один из важных социальных вопросов – это интимные отношения людей – скрытое, личное, сексуальное. Первыми об этой тематике заговорили врачи, но до определенной поры обсуждение этих вопросов оставалось в профессиональной врачебной среде. Затем увеличивающееся количество неврозов повысило интерес к возможным корням невротического, которыми, как сейчас уже очевидно, чаще всего являлись сексуальные конфликты. Обсуждение фрейдисткого метода излечения (метод свободных ассоциаций), а также текстов Фрейда привело к детабуированию секса. Естественно, происходило подобное «открытие» темы отнюдь не мгновенно – требовалась смена , по крайней мере, двух поколений – и все же к семидесятым годам становится очевидным изменение отношения общества к сексуальному. Впоследствии, это изменение оборачивается сексуальной революцией.

И вот, мы живем во время, когда разрешено почти все, мы уважаем проявления любых «особенностей» человека, к каким бы «меньшинствам» он не относился. На порнографию в искусстве принято реагировать спокойно. Дескать, выражение «свободы художественного слова». Присутствие эротических тем в голливудских фильмах, в рекламе – практически обязательно. По сути, все и вся, нас окружающее, пропитано сексом и сексуальным. Везде слишком много намеков и подтекстов. Может показаться, что жизнь современного человека только из секса и состоит, и только секс его интересует. На самом же деле, ситуация с сексом очень похожа на ранее приведенный пример с Диснейлэндом. Нет, не стоит думать, что секса не существует, как не существует Микки Мауса. Секс – в том вездесущем виде, в котором нам его представляют – большей частью мираж, фантом, симулякра. Бодрийар в своей работе [3] вступает в диалог с Фуко по поводу сексуального, его роли и будущего в нашем обществе:

12345678910

Название: Жан Бодрийар - аналитик современного общества
Дата: 2007-06-09
Просмотрено 19322 раз