Реклама





Книги по философии

Фрэнсис Бэкон
Великое восстановление наук. Разделение наук

(страница 30)

Но особенно замечательна аллегория Вакха, полюбившего ту, которая была отвергнута и покинута другим. Действительно, не может вызывать ни малейшего сомнения, что страсти добиваются и стремятся к тому, что уже давно отвергнуто опытом. И пусть все те, кто в угоду своим страстям, рабами которых они являются, безмерно высоко ценят возможность обладания предметом своих желаний, будь то почести, любовь, слава, знание или что-нибудь еще, знают, что они стремятся к тому, что уже оставлено многими другими, которые на протяжении почти всех веков, убеждаясь на опыте в тщетности своих желаний, отбрасывали и отвергали их. Не лишено тайного смысла и то, что Вакху посвящен именно плющ. Здесь важны две вещи: во-первых, то, что плющ и зимой остается зеленым, а во-вторых, то, что он растет, обвивая и охватывая множество разных предметов -- деревья, стены, здания. Первое является символом того, что всякая страсть, подобно плющу во время зимних холодов, растет в результате сопротивления, оказываемого ей, стремясь к тому, что запрещено и в чем отказано, и набирает силу путем, так сказать, противоборства. Во втором случае речь идет о том, что любая страсть, господствующая в человеческой душе, подобно плющу, обвивает и связывает все ее действия и решения, так что едва ли можно найти в душе что-нибудь, на чем страсть не оставила бы свой отпечаток. Нет ничего удивительного и в том, что Вакху приписывается создание суеверных обрядов, ибо почти все безумные страсти пышно расцветают в ложных религиях, так что нечестивые сборища еретиков превзошли даже вакханалии язычников, чьи суеверные обряды были столь же кровавы, сколь и отвратительны. Точно так же нет ничего удивительного и в представлении о том, что Вакх насылает приступы безумия, ибо всякий аффект в конечном счете есть не что иное, как кратковременное безумие, а если же он оказывает более длительное воздействие на душу и прочно овладевает ею, то нередко приводит к тяжелому и длительному душевному заболеванию. Очень ясную аллегорию заключает в себе рассказ о Пенфее и Орфее, растерзанных во время оргий Вакха. Любой сильный аффект ненавидит и не выносит две вещи: проявление интереса и любопытства к нему и желание дать спасительный и честный совет. И здесь не поможет даже то, что интерес этот чисто созерцательный, что в нем нет никакого злого умысла, что он лишь проявление любопытства, как у Пенфея, забравшегося на дерево. Не поможет здесь и то, что наставления и советы даются в самой мягкой форме и что они правильны: в любом случае оргии не терпят ни Пенфея, ни Орфея. Наконец, с полным основанием можно найти метафорический смысл и в смешении Юпитера и Вакха. Ведь любое благородное и знаменитое деяние, любой великий и славный подвиг могут иметь своим источником как добродетель, мудрость и величие духа, так и скрытые аффекты и тайную страсть (поскольку и добродетель, и страсть в равной мере находят удовольствие в известности и одобрении), и, таким образом, не легко порой отличить деяния Диониса от деяний Юпитера.

Но мы слишком долго задерживаемся в театре, войдем же теперь во дворец духа, переступать порог которого надлежит с большим уважением и вниманием.

* КНИГА ТРЕТЬЯ *
Глава I

Разделение науки на теологию и философию. Разделение философии на три учения: о божестве, о природе, о человеке. Определение первой философии как общей матери всех наук

Вся история, великий государь, шествует по земле и скорее указывает нам путь, чем освещает его. Поэзию же можно сравнить со сновидением знания: она приятна, разнообразна, хочет казаться владеющей чем-то божественным, на что претендуют и сами сновидения. Однако настало время мне пробудиться, оторваться от земли и пронестись по прозрачному эфиру философии и наук.

Знание по его происхождению можно уподобить воде: воды либо падают с неба, либо возникают из земли. Точно так же и первоначальное деление знания должно исходить из его источников. Одни из этих источников находятся на небесах, другие -- здесь, на земле. Всякая наука дает нам двоякого рода знание. Одно есть результат божественного вдохновения, второе -- чувственного восприятия. Что же касается того знания, которое является результатом обучения, то оно не первоначально, а основывается на ранее полученном знании, подобно тому как это происходит с водными потоками, которые питаются не только из самих источников, но и принимают в себя воды других ручейков. Таким образом, мы разделим науку на теологию и философию. Мы имеем здесь в виду боговдохновенную, т. е. священную, теологию, а не естественную теологию, о которой мы будем говорить несколько позже. А эту первую, т. е. боговдохновенную, мы отнесем в конец сочинения, чтобы ею завершить наши рассуждения, ибо она является гаванью и субботой для всех человеческих размышлений.

У философии троякий предмет -- Бог, природа, человек и сообразно этому троякий путь воздействия. Природа воздействует на интеллект непосредственно, т. е. как бы прямыми лучами; Бог же воздействует на него через неадекватную среду (т. е. через творения) преломленными лучами; человек же, становясь сам объектом собственного познания, воздействует на свой интеллект отраженными лучами. Следовательно, выходит, что философия делится на три учения: учение о божестве, учение о природе, учение о человеке. А так как различные отрасли науки нельзя уподобить нескольким линиям, расходящимся из одной точки, а скорее их можно сравнить с ветвями дерева, вырастающими из одного ствола, который до того, как разделиться на ветви, остается на некотором участке цельным и единым, то, прежде чем перейти к рассмотрению частей первого деления, необходимо допустить одну всеобщую науку, которая была бы как бы матерью остальных наук и в развитии их занимала такое же место, как тот общий участок пути, за которым дороги начинают расходиться в разные стороны. Эту науку мы назовем "первая философия", или же "мудрость" (когда-то она называлась знанием вещей божественных и человеческих). Этой науке мы не можем противопоставить никакой другой, ибо она отличается от остальных наук скорее своими границами, чем содержанием и предметом, рассматривая вещи лишь в самой общей форме. Я не вполне уверен, следует ли отнести эту науку к разряду тех, которые требуют дальнейшего исследования, однако все же думаю, что это следует сделать. Ведь мы имеем по существу лишь какую-то мешанину, сырую, непереваренную массу научных знаний, собранных из естественной теологии, логики, отдельных разделов физики (например, о первых началах и о душе), и эту-то мешанину некоторые самовлюбленные люди, прикрываясь высокопарными речами, пытаются поставить над всеми науками. Мы же весьма скромно стремимся лишь к тому, чтобы существовала наука, которая была бы собранием аксиом не одной какой-нибудь науки, а многих наук.

Никто не станет спорить с тем, что такого рода аксиом существует множество. Например: "Если к неравным величинам прибавить равные, то суммы будут также неравны" -- это правило математики. Но то же правило можно применить и к области этики, во всяком случае в том, что касается "справедливости распределения", так как в применении к "справедливости обмена" принцип равенства требует, чтобы неодинаковым воздавалось одинаковое, тогда как при "справедливости распределения", если не воздать неодинаково неодинаковым, произойдет величайшая несправедливость *. "Если две величины равны третьей, то они равны и между собой" -- это тоже математическое правило; но оно в то же время настолько важно в логике, что становится основанием силлогизма. "Природа проявляет себя преимущественно в самом малом" -- этот важнейший физический принцип привел к созданию Демокритом теории атомов. Но этот же принцип был удачно применен Аристотелем к области политики, когда он начал изучение государства с семьи. "Изменяется все, но не гибнет ничто" -- этот общий принцип формулируется в физике следующим образом: "Количество материи не увеличивается и не уменьшается". Но этот же принцип в применении к естественной теологии принимает другой вид: "Создать нечто из ничего и обратить нечто в ничто -- доступно лишь всемогущему Богу", что подтверждает и Священное писание: "Я знаю, что все творения Бога -- вечны, и мы ничего не можем ни прибавить к ним, ни убавить" ^ "Сведение вещи к первоначалам -- предотвращает ее уничтожение" -- это принцип физический, но он же, как верно заметил Макиавелли, применим и в политике, так как лучшее средство предотвратить гибель государства -- это их преобразование и возвращение к старинным нравам *. "Развивающаяся язва заразнее созревшей" -- эта истина из области естественных наук, но она может быть с успехом применена и к области этики, ибо самые испорченные люди, самые страшные преступники наносят значительно меньше вреда состоянию общественных нравов, чем люди, у которых их недостатки и пороки уживаются с некоторой видимостью добродетели и благоразумия. "То, что сохраняет большую форму, производит более сильное действие" -- это физический принцип, ибо, не давая возможности распасться всеобщей связи вещей, препятствуя тем самым образованию, как говорят, вакуума, он способствует сохранению всего мироздания. Но его можно применить и к более узкой области лишь плотных тел, ибо он объясняет притяжение тяжелых тел массой земли. И первое действие преобладает. Этот же принцип применим и в политике, ибо то, что способствует сохранению самого государства, по своей природе оказывается более сильным, чем то, что способствует лишь благу отдельных его членов. Подобным же образом этот принцип действует и в теологии, ибо среди всех теологических добродетелей выделяется милосердие -- добродетель наиболее всеобъемлющая. "Сила действия возрастает благодаря противодействию противоположного" -- это физический закон. Но он же удивительным образом имеет силу и в политике; ибо ярость любой группировки возрастает вместе с усилением враждебной ей группы. "Диссонанс, сразу же сменяющийся созвучием, образует гармонию" -- это музыкальное правило. Но оно же применимо и в области этики, и в отношении различных аффектов. Известная музыкальная фигура, когда неожиданно уходят от, казалось бы, уже наступившей концовки, или так называемой каденции, соответствует риторической фигуре "обмана ожидания" ^ Дрожащий звук струны доставляет слуху такое же наслаждение, какое доставляет зрению свет, отраженный от воды или драгоценного камня:

Название книги: Великое восстановление наук. Разделение наук
Автор: Фрэнсис Бэкон
Просмотрено 120170 раз

......
...202122232425262728293031323334353637383940...